В июле мы перебрались к Жан-Пьеру. К сожалению, его фото у меня нету, потому что я вообще обычно стесняюсь людей снимать, как-то странно себя чувствуешь суя кому-то в рожу объектив. А жаль. Это был один из самых приятных встреченных мною во Франции людей. Лет ему примерно 50, тусари этого поколения во Франции зовутся vieux baba cool (на русский непереводится, что-то вроде "старый крутой баба (с ударением на последнем а)).

К нему нас занесло сначала довольно случайно - наши знакомые Митч и Орели (снимавшие крыло дома у мамы Мэй) знали Аньес, жену Жан-Пьера, и когда мы искали место чтобы встать с типухой (а во Франции это вовсе не просто, вся земля чья-то, и если ты поставишься где-нибудь в лесу, через пару дней обязательно заявится хозяин, и хорошо если без полиции. А с полицией нелегалам надо дружить. На расстоянии), Орели вспомнила что у Жан-Пьера есть большой участок земли около дома.

Вообще в этих местах поселилось много старых тусарей, еще со времен шестидесятых. Говорят, многие перебрались сюда после студенческой революции 1968-го, чтобы заныкаться подальше от полиции. Они покупали старые заброшенные крестьянские дома (в середине века отсюда был очень большой отток народу в город, примерно как сейчас у нас), и ремонтировали их.

Так же сделал и Жан-Пьер, только значительно позже, уже в 90-х, восстановил дом, сделал себе керамическую мастерскую, и занялся керамикой (причем очень круто и профессионально, с китайской тщательностью).

В двухстах метрах от его дома (который не было видно за гребнем холма, поросшим сливовыми деревьями), мы и поставили типи. На фото она снята не очень удачно, но в-общем видать.

Тут-то нас и приколбасило хорошенько южной жарой. В середине дня двигаться было совершенно невозможно, жара погружала в тупое оцепенение. Спасал только каменный бассейн-водосборник для поливки деревьев, в который мы и плюхались по нескольку раз в день голышом, ввергая, повидимому, в непонятку соседей.

И еще нас совершенно задолбали цикады. когда ты слышишь их хор в первый раз, это обычно нравится, даже, извините за выражение, психоделия какая-то. Но вот когда это "тск-тск-тск" трещит над ухом весь день не переставая, то мало совсем не кажется.

В конце концов, озверев, мы кидались в цикад камнями - самые слышные сидели на соседних деревьях, кинешь камешек, они шугаются и минут десять молчат.

Чтобы спрятаться от жары, и вообще как-то жить, мы построили навес, под которым и пережидали жару.

А в остальном там было очень душевно - днями мы ковырялись со всякими рукодельностями, кто что, в соседнем (13 км) Андюзе продавалось в пятилитровых канистрах хорошее местное вино, и вечерами к нам заходил поболтать Жан-Пьер.

Часто мы ходили вместе по окрестным горам (в этой части Севенн - скорее холмам). Жан-Пьер показывал нам свое царство.

Внутри типи. Солнечный свет через разрисованную ткань иногда создавал очень глючные эффекты...

Это Гарик и Мэй, под нашим навесом. Такую же штуку, на которой сидит Гарик (индейское кресло, делается из нарезанных ивовых прутьев, и опирается на треногу, очень удобно, спина как в реальном кресле), я и делал у Жан-Пьера, и закончил, как это ни смешно, за день до отъезда. Сейчас на ней Мэй, наверное, сидит.

За месяц мы перезнакомились с соседями. Оказалось, что в этой части Севенн живут протестанты (спасшиеся в средние века от католиков). И это чувствуется (не знаю, то ли этот протестантизм такая штуука, то ли еще что), здесь не принято ставить изгороди между домами и земельными участками (по сравнению - по всей центральной Франции земля нарезана на клочки с заборами и угрожающими надписями (Propriete privee. Danger!). Люди тут как-то вообще приветливее, и к этой самой частной собственности относятся не так серьезно - если надо, всего можно пройти через чужую территорию, всего-то и надо, увидев хозяина поздороваться и объяснить что так короче. (По сравнению, в Гаскони, например, фермеры пуляют солью в задницу, прямо как у нас). Еще одно отличие - у протестантов не принято хоронить мертвецов на кладбищах. Это я выяснил, присев во дворе у соседки Жан-Пьера на могилу ее мужа.

Километрах в трех от нашего дома текла совершенно офигительная (и никому неизвестная, что очень важно, потому что туристы в сезон добираются даже до этой глуши (прошлым летом в андюзском супермаркете даже стали продавать газеты по-голландски, такой наплыв голландцев и бельгийцев)) речушка.

В начале она течет как обычная мелкая горная речка по колено глубиной, но потом вгрызается каньоном в тело горы, и в этом месте дно ее продырявлено карстовыми пещерами, глубина - с головкой будет. В эти ямы можно без опаски прыгать с камней. Снимок сделан с вершины нависающего над речкой утеса, куда я забрался решив маленько потарзанить, и рельеф дна очень хорошо виден.

Это еще один жан-пьеровский тайничок. Постепенно он делился ими с нами, и это место было самым лучшим подарком.

Мимо этой мельницы мы ходили к речке, и назвали ее мельницей Кота в Сапогах, потому что там и впрямь жило три брата - трое крепких лысых деревенских дедков, постоянно копавшихся по хозяйству. Коты тоже были.

Назад на Фотографии из европейских путешествий